Скандально известная - Страница 44

Должно быть, молчание Габби выводило Уикхэма из себя, потому что к концу обеда он стал отвечать ей все более частыми и недружелюбными взглядами. Когда Клер спросила Уикхэма о ране, он откинулся на спинку кресла, повертел в пальцах бокал и ответил, явно пытаясь отомстить Габби за то, что она не смотрела ему в рот, как остальные сестры.

– Сказать по правде, – промолвил он, улыбаясь Клер, но при этом косясь на Габби, – меня куда больше беспокоит плечо, укушенное неким созданием, которое опрометчиво забралось ко мне в постель.

Это небрежно брошенное замечание заставило Габби окаменеть. Она прилагала неимоверные усилия, чтобы не выдать себя. Перед ее мысленным взором тут же возникли события, которые предшествовали этому укусу. «Хвастун! Хам! Нахал!» – без слов сказал короткий взгляд, брошенный ею на мерзавца. А затем, к ужасу Габби, она густо покраснела. Воспоминание оказалось слишком ярким. Пытаясь справиться со смущением, она взяла бокал и сделала глоток. Легкое ароматное вино показалось ей совершенно безвкусным.

Глаза Уикхэма блеснули, на губах заиграла удовлетворенная улыбка. Габби, взбешенная своей беспомощностью, поняла, что он отомстил ей намеренно.

– Ты имеешь в виду клопа? – невинно спросила Бет и посмотрела на Габби, молившую небо, чтобы заливший ее щеки яркий румянец сошел за отсвет пламени камина. – А разве они здесь есть? Я не замечала.

– Да, клопа.

Уикхэм еще слегка улыбался, но его глаза, направленные на разгневанную и испуганную Габби, откровенно смеялись. Добавляя к обиде оскорбление, он потер укушенное ею плечо.

– Причем клоп был очень злобный. Клопы – очень хищные создания.

– Нужно будет приказать миссис Бакнелл проветрить простыни! – с ужасом воскликнула Клер и тоже уставилась на Габби.

Той волей-неволей пришлось обуздать гнев. Давать ему волю было опасно.

– Я уверена, что Уикхэм ошибся. Миссис Бакнелл очень расстроилась бы, узнав, что кто-то сомневается в ее способности вести хозяйство. В домах, которыми она управляет, клопов не бывает. – Она посмотрела в глаза Уикхэму. – Наверно, ты принял за укус клопа что-то другое. Возможно, случайно поцарапал сам себя, когда метался в бреду.

– Возможно, – коварно улыбнувшись, согласился он.

Габби с гневом и облегчением убедилась, что он не собирался позорить ее перед сестрами. Наоборот, хотел, чтобы о его бесчестных поступках и ее не менее бесчестных ответах знали только они оба. Чтобы продолжать мучить ее с глазу на глаз. Так же, как маленький мальчик мучает жука, тыча его булавкой.

Ей удалось повернуть беседу в более спокойное русло. Клер отчаянно хотелось говорить о модах, полученных ими лестных приглашениях и о том, что дочь кузена Томаса Дездемона тоже дебютирует в этом году. Бет пришла в восторг от парка, в котором они с Туиндл успели погулять, и посоветовала сестрам безотлагательно посетить его.

– Самое лучшее время для этого – от пяти до шести часов вечера, – заметил Уикхэм.

Габби, которая от души надеялась, что болтовня сестер о том, что представляет интерес только для женщин, быстро наскучит ему, уже немного расслабилась, но тут Уикхэм бросил на нее насмешливый взгляд, а затем переключился на Клер.

– Когда я поправлюсь – от души надеюсь, что это случится через несколько дней, – то сам отвезу вас в парк. В тот день, когда со мной произошел несчастный случай, я купил новый парный двухколесный экипаж, но еще не сумел его опробовать.

– Это будет чудесно! – с улыбкой воскликнула Клер, а Габби вновь попыталась скрыть свое недовольство. Тем временем Клер посмотрела на младшую сестру. – Бет сможет поехать с нами и показать то злосчастное место, на которое они пытались забраться, когда Туиндл подвернула ногу.

– На самом деле туда пыталась забраться я, – неохотно призналась Бет. – Туиндл хотела остановить меня. Она сказала, что я могу упасть.

– И вместо этого упала сама. Это доказывает, что благие намерения никогда не вознаграждаются по заслугам, – пробормотал Уикхэм.

Судя по выражению лица Клер, девушка не сомневалась, что Бет будет такой же желанной участницей этой прогулки, как и она сама. Габби бросила на него ликующий взгляд, без слов говоривший «вам мат!», отодвинула стул и поднялась.

– Уикхэм, обед в узком семейном кругу прошел очень мило, но нам пора идти, – с подчеркнутой любезностью сказала она и посмотрела на сестер. – Вы не забыли, что леди Сэлкомб – то есть тетя Августа – приедет за нами к девяти часам? Через три четверти часа встретимся внизу.

Она направилась к дверям. Тем временем Бет чистосердечно просила у Уикхэма прощения за то, что они оставляют его в одиночестве. Когда Габби задержалась на пороге, Уикхэм окликнул ее:

– Габриэлла!

Она обернулась и недоуменно подняла брови.

– Ты тоже подвернула ногу? Мне показалось, что ты хромаешь.

Габби помертвела так, словно получила пощечину. Почему она приняла так близко к сердцу, что Уикхэм заметил ее тщательно скрываемую хромоту? Думать об этом не хотелось. И все же она расстроилась. Обманывать себя не имело смысла. Пытаться притворяться совершенством было так же бесполезно, как мечтать научиться летать. Слава богу, что она сохранила способность передвигаться. Хромота лишила ее будущего, и с этим нужно было смириться, как с неизбежным фактом.

И все же, видя вопросительный взгляд Уикхэма, она невольно вспомнила слова отца, пришедшие из далекого прошлого: «Бедная девочка, кому ты теперь нужна? Было бы лучше для всех, если бы ты сломала себе шею».

Хотя с тех пор прошло много лет, хотя ее отец уже полтора года лежал в могиле, но эти слова все еще ранили ее. Так же, как взгляд Уикхэма, пытавшегося выяснить причину ее не слишком грациозной походки, заметившего ее физический недостаток и указавшего на него.